В последние дни мая произошел массовый «исход» деятелей культуры и искусства из Харькова за Карпатские горы. К счастью, не с целью осесть в новой для себя «земле обетованной», а лишь продемонстрировать «интеллектуальный и культурный потенциал региона» на фестивале «СлободаКульт» в Ужгороде и Мукачево.

Среди этого цветника самых нетривиальных проектов оказалась и ПТІ — «Платформа Театральних Ініціатив». Задумывавшееся как очередное «свободное пространство для театральных и творческих проектов», это место стало лабораторией социальных и даже психологических инициатив, где из пробирок выращивают не только новый театр, но и куда более важные, ЖИЗНЕННОВАЖНЫЕ вещи…

О них мы и поговорили с основателем ПТІ, руководителем «Школы Магии театра», организатором проекта больничных клоунов «Лікар Посміхайко» — Яной Зеленской.

Детский театр для большинства обывателей — эта такая себе достаточно легкая, ненапряжная и, главное, безобидная форма досуга. Почему для Вас это стало чем-то большим?

Это начиналось три года назад на фестивале «Ночь с АртТЮЗарТ». Когда три ночи мы переворачивали с ног на голову представление о театре для детей в театре для детей.
Вот тогда-то и обнаружилось, что взрослые ничегошеньки не знают о детях. В представленных пьесах препятствий и интриги было меньше, чем в Колобке…

Все Театры Юного Зрителя постсоветского пространства десятилетиями работают с одними теми же пьесами, с одним и тем же набором персонажей: все эти Русалочки, Буратино и Незнайки… Я смотрела Русалочку в Харькове и Львове — городах по разные стороны страны, с разным историческим и культурным контентом — а спектакли абсолютно одинаковые!
А тем временем мировая мультипликация укатилась далеко вперед, уровень детской литературы вообще достиг недостижимых заоблачных далей, затрагивая самые взрослые и серьезные темы. Они, например, не боятся говорить о смерти. Для всех постсоветских театров это что-то неслыханное и запретное!!!

У ТЮЗов (назовем так обобщенно традиционный театр для детей) есть общая проблема — СТРАХ. Я столкнулась как-то ситуацией, когда режиссер боялся обыграть бездетность королевской четы в «Спящей красавице» и просто проигнорировал этот важный элемент завязки всей этой истории.

А почему взрослые дяди и тёти, живя в далеко не самой благополучной и «няшной» стране мира, боятся, что 6-7-летние дети узнают что-то о серьезных вещах?

Наши режиссеры не готовы погружать детей в эти темы как родители. А затем они не готовы это делать в театре, как режиссеры. Это проявление повсеместного незрелого инфантильного родительства, что, в свою очередь, отражается на профессиональной деятельности. Возможно, это тянущийся след советской культуры, которая предпочитала держать в счастливом, девственном, целомудренном неведении и взрослых, и детей по поводу и без повода.

Судя по Вашим спектаклям, ваши-то дети сумели перерасти эту «детскую болезнь» старой театральной школы?

Это потому что, ХОРОШИЕ ТЕКСТЫ МОЖНО ДОСТАВАТЬ ИЗ САМИХ ДЕТЕЙ!!!

У нашего проекта «Школа Магии Театра» есть спектакль о буднях подростков «Саша и Тайлер». Эта пьеса написана самими подростками. Там подняты и проблема буллинга в школе (травля новичка в классе), и проблема агрессии, и правильного выбора — все эти обостренные темы даны даже в несколько гипертрофированной форме. Вплоть до попытки взрыва школы. У нас набралось 8 финалов — один другого забористее.

В итоге в спектакле осталось ТРИ ФИНАЛА: почти хеппи энд, жесткая версия с увольнением завуча за взятки и совсем уж радикальный вариант с убийством главного героя и посадкой преступников в детскую колонию!

Самое главное, что дети оказались в состоянии создать интересный, острый, классный продукт.

Да, только вот некоторые взрослые оказались к этому не готовы…

Решили мы как-то продавать билеты через школы и обратились к услугам театрального распространителя. «Набил» он нам практически полный зал. Детки хорошие из одной частной гимназии. Они себя очень хорошо вели (так 14-летние подростки в обычных театрах себя не ведут), а тут всё как-то с самого начала заладилось и всё им хорошо зашло. Но когда закончился спектакль и началось обсуждение, я увидела, как волнуется билетный распространитель. Ему было явно неудобно перед двумя учителями, что со сцены прозвучала тема о том, что в школах берут взятки, что у подростков существуют проблемы коммуникации со взрослыми, что подростки со сцены пытаются рефлексировать о своих границах и границах дозволенного. То есть, они оказались умнее, чем от них ждали. А это неудобно осознавать. С тех пор он больше с нами не работает…

То, чем Вы занимаетесь уже не столько о театре, сколько о детстве как таковом. Чем вы отличаетесь от всевозможных студий при домах культуры, занимающихся этим самым пресловутым «детским творчеством»?

Подобные детские студии, привязанные к госструктурам, живут от праздника к празднику. Они живут в системе соревнований по типу школы олимпийского резерва. Для них главное — это битва за результат, который надо показать на очередном отчетном мероприятии.

Это не наш метод. У нас нет «обязательств перед страной» и мы не обязаны выставлять детей на всякого рода новогодние «состязания». У нас есть обязательства перед детьми и родителями. При этом «процесс» и «результат» для нас равны по значимости. И часто тренингу, то есть осознанной многоплановой (телесной, голосовой и т.д.) подготовке к спектаклю, уделяется гораздо больше внимания нежели репетициям пьесы как таковым.

Академические театры, будучи далеко позади, уже не состоятельны как «очаги культуры»?

У нас со всеми театрами все не очень благополучно. Одни не хотят, другие не могут.

Знаете, почему в этом городе и в стране крайне сложно заниматься камерным (до 200 чел) независимым (негосударственным) театром для детей? Почему их мало? Почему непристижно актерам оказаться в детском театре? Почему билеты в три раза дешевле билетов на взрослые спектакли, а затраты зачастую гораздо больше....

Я не про театральную студию для детей, я про то, что взрослые могут хотеть и любить это делать для детей. Я знаю только три независимых театра в этом двухмиллионном городе, которые пробуют это делать в открытом пространстве (с продажей билетов в выходной день). Это Малый Театр Марионеток, Авторский театр «Может быть!» и мы — ПТІцентр Платформа Театральних Ініціатив.

Я сейчас не про детсадовские показы, которые никогда не попадут на страницы печати, и никогда не будут оценены родителями, критиками, и прочими знатоками искусства. И я не хочу сказать, что детсадовские театральные продукты плохи, я хочу сказать, что эта форма, о которой официальный театр и родители этих детей никогда ничего не узнает. Его может оценить только воспитатель и нянечка.

Когда, мы создавали театральное пространство, то были уверены, что подтянем независимый репертуар для детей, но оказалось, что и подтягивать некого. Театр для детей либо государственный, либо подпольный!

Мне некоторые говорят: «Вы конкурируете с халявным и полухалявным контентом в бедной стране».

И при этом в этой стране покупают детям товары типа спиннер, его стоимость от одного до трех тюзовских билетов. Товар такой нужен, как в свое време йо-йо, тамагочи и пр. И их у каждого ребенка может быть больше одной штуки. Это не критика товара, а показатель, что страна не так бедна.

То есть шансы есть. Но с чего надо начинать?

Надо выращивать новых специалистов для театра! Для всего харьковского театра! Для театра для детей! Чтоб театральный распространитель, если он еще будет так называться в Харькове будущего, владел современными маркетинговыми инструментами на каждый рыночный сегмент. Чтоб знал и умел строить адекватный рекламный бюджет, не превышающий гонораров творческого состава и прочих затрат на создание театрального продукта. Чтоб цена соответствовала стоимости этого продукта. Чтоб потребность малоимущего населения в театральном продукте решалась не демпингом госструктур, а благотворителями, которые понимают, что счастливый ребенок — это не только сытый ребенок.

Вы, наверное, не одни такие прогрессивные на этом свете. Какие-то связи поддерживаете с себе подобными?

Мы как все приличные инопланетяне в своей отрасли друг друга не ищем. Догадываемся, что мы где-то есть вокруг и встречаемся на просторах вселенной совершенно неожиданно. Вот на фестивале во Львове мы недавно обнаружили для себя театр из Луцка. Мне позвонила прекрасная Наталья и сказала: «Я еду на Ваше выступление во Львов. Я прочитала о Вас и всё о Вас поняла. Вы такие же, как и мы!».

Запорожский детский театр «СВіЯ»: там, где большинство театральных взрослых считает, что «это детям не нужно», «как с ними об этом можно?», «это им еще рано», этот коллектив просто берёт и делает. Они привозили к нам спектакль о девочке, потерявшейся в супермаркете и обнаружившей, что она никому не нужна. Спектакль получился повзрослее многих, идущих во в взрослых театрах. На Пятихатках в Харькове обнаружилась студия «Пластилин», которая из театральных, по сути, тренингов создает любопытные перформансы, близкие к Playback театру…

Вы, ведь, кстати, стояли у истоков этой необычной формы театра в Харькове?

Да, это началось с нашего сотрудничества с психологом Натальей Шевченко около 4-х лет назад. И неспроста всё это начало развиваться именно тогда. Плейбэк театр появился в Америке после Вьетнамской войны, когда в стране появилось огромное количество «потерявшихся людей», которым не с кем было поговорить о том, что они вынесли из войны. Они стали как бы иностранцами в своей стране, неслышимые даже близкими родственниками. А Плейбэк театр со своей честностью давал им эту возможность быть услышанными. Так и у нас с началом войны на Донбассе возникла острая потребность в подобном театре. Собственно, первый проект и был сделан для переселенцев — потерявшихся людей, по сути.

Поиск и возвращение потерявшихся, оставшихся один на один со своими бедами… Ведь об этом и Ваше участие в больничной клоунаде?

Я не собиралась этим заниматься. Когда больничные клоуны зашли в палату, где я лежала с ребенком, мне сразу стало ясно, что это моё. Стала помогать проекту «Больничные клоуны в Харькове» как режиссер, драматург, тренер. Так появился спектакль «Потеряшки»… Теперь мы развиваем свой проект «Лікар Посміхайко», который реализуем на базе моего чудесного «места силы» — Харьковского областного специализированного дома ребенка № 1. Мне нравится, что за два года сотрудничества мы уже достигли такого взаимодействия, в котором нам не просто позволяют быть здесь, пробовать и развиваться, теперь нам уже ставят ЗАДАЧИ: «Яна, Дому ребенка 100 лет! Есть волонтерская инициатива, нужен праздник для детей и их мам!».
Дальше команда уже работает не с вопросом «кому мы нужны?», а с творческими задачами. Здесь тебя ждут и тебе рады, здесь тебя не спросят: «Кто вы? Что вы здесь делаете? Куда вы это понесли? А не нарушаете ли вы режим учреждения? Давайте разберемся!») Вот ни разу за все время!

Текст: Игорь Авдеев
Фото: Дмитрий Назаренко, Helga Ma